Осквернённый остров
Осквернённый остров — самый большой из островов на самом севере Ултуана, которые сильнее прочих земель пострадали от войн времён Раскола. Именно здесь были высвобождены гибельные силы, что погрузили землю под воду и разломали северную часть островного континента. Уцелевшие острова оказались изуродованы и искажены, обезображены огнём и смертью, почти лишены дыхания жизни. Остатки живого изменились от воздействия потоков и источников тёмного колдовства, оставшегося от войны. Чудовища из глубин моря, коих пробудило затопление земель, иногда навещают эти берега в поисках добычи.
Когда-то эти владения принадлежали эльфам из Наггарота, и они по-прежнему жаждут вернуть их. Эльфы Ултуана содержат укрепления и наблюдательные башни в этих диких местах, чтобы те предупреждали их о нападении. Год за годом здесь проливается кровь. Порой острова переходят под контроль тёмных эльфов, затем же их вновь освобождают воины Короля-феникса. Это поистине расколотая земля.
Однако главным поводом для местных конфликтов является то, что над туманной пустошью Осквернённого острова возвышается великое святилище Кейна, эльфийского бога войны. Оно уже долгое время находится в запустении, но остаётся местом особого значения для обоих эльфийских родов, средоточием великого могущества. Оба народа почитают Кейна и оба народа считают святилище своим.
Высшие эльфы считают Кейна богом бесконтрольного насилия, для них он тёмный, но необходимый бог, ведь они живут в мире насилия и должны быть способными сражаться, когда это необходимо. Кейн — часть души каждого эльфа, часть, с которой лучше не бороться, которая нужна им. Его жажда убийства проявляется, когда нависла опасность, но эту жажду нужно контролировать и использовать мудро. В ритуалах поклонения ему особо подчёркивается необходимость контроля. Тёмные эльфы же видят Кейна в другом свете. Его последователи среди них полностью посвятили себя поклонению ему. Они позволили своей тёмной стороне контролировать их жизнь, активно ища возможности нести смерть и устраивать резню. Они наслаждаются своей жаждой крови и удовлетворяют ее при любой возможности.
Таким образом, борьба за Осквернённый остров и его святыню является отражением борьбы в душах эльфийской расы, борьбы между теми, кто следует по пути тьмы и теми, кто ищет гармонии. Никто не знает, чем эта борьба закончится и чья сторона в конце концов выйдет победителем.
Карта Осквернённого острова из "Warhammer Online"
Само Святилище Кейна представляет собой массивный чёрный алтарь, в котором сокрыто, пожалуй, самое мощное оружие, которое видел мир. Каждый, кто смотрит на него, видит различное: одни видят копьё, другие — меч, третьи — топор. Все согласны лишь с тем, что с его лезвия стекает кровь, и что любой, осмелившийся бросить на него взгляд чувствует в своей душе его зов, наполняющий разум обещаниями насилия и разрушения. Это оружие было выковано Вау́лом, богом-кузнецом, специально для Кейна, и именно поэтому оно может уничтожить и демона, и бога. Единственным смертным, владевшим им и выжившим после этого, был Король-феникс Аэнарион Защитник. Однако, как только он вытащил оружие из камня алтаря, сбылось древнее предсказание, которое прокляло эльфов, а его самого и его потомков приговорило к вечным страданиям.
Алтарь построен на обширной равнине, где разыгрывались многие битвы и которую называют не иначе как Равнина Костей. Тела мёртвых не хоронились, поэтому равнина усеяна эльфийскими и звериными костями и черепами. Духи мёртвых носятся над полем боя, обречённые вести вечную битву. Сам туман окрашен красным и пахнет кровью. Некоторыми ночами все духи вступают в битву, и тогда ветер приносит эхо далеких криков и боевых кличей.
Границы священного поля боя обозначены тысячью огромных каменных столбов. Они отражают различные аспекты Кейна. Некоторые были свалены, а некоторые разрушились настолько, что кажутся обычной грудой камней. На других нанесены изображения нападающего ястреба, взбешенного кровью быка, жалящего скорпиона, раненого воина. Все эти обелиски — тёмные и зловещие, а застывшие на них образы с негодованием смотрят на ковер белых костей под свинцовым небом.
Битва за Равнину Костей[]
Под бледными лучами солнца блестела Равнина Костей. Сохраненные странной магией, старые кости сверкали белизной. Доспехи, такие же древние, как и королевства эльфов, казались только что выкованными. Оружие, зажатое пальцами скелетов, было острым, как бритва. Мертвые лежали бесконечными рядами. Враг лежал на враге, пронзая друг друга ребрами. Белые горы черепов возвышались обширными холмами над равниной. Казалось, все мертвые воины со всего мира лежали здесь.
Армия эльфов двигалась вперёд, маршируя мимо развалин древних зданий. Должно быть, раньше здесь лежал город не меньше Лотерна. Сейчас не осталось ни одного целого здания. Не осталось камня на камне. Застывший лес из обрушившихся балок крыш лежал среди обожженных остатков поваленных стен.
Кости хрустели под копытами коней эльфов. Гадкая пыль поднималась в воздух, забивая ноздри Тириона. Слева от него лежал огромный скелет змеи длиной в сотню метров. Справа лежала гора черепов высотой в десять эльфов. Тирион подумал, как же давно они здесь лежат. Может, их сгребли в кучу вчера, а может и пять тысячелетий назад. Он знал, время здесь течет странно. Тирион посмотрел в пустые уставившиеся глаза большой каменной головы. Статуя, которой она принадлежала, была огромного размера, пока ее не разрушили. Каждый глаз был размером с Малхандира, а скакун Тириона был самым крупным эльфийским конем из когда-либо живших.
Вдалеке острый взор Тириона приметил огромный черный Алтарь Каина. Он был размером с Пирамиду Азуриана, и от него текли потоки крови. Он был окружен огромными статуями. Наверху что-то пылало злобной чернотой, заряжая воздух зловещей энергией. Тирион почувствовал странное волнение, зародившееся внутри него, предвкушение сверхъестественной жажды битвы, вызванное присутствием меча.
Две армии сошлись на открытой равнине перед Святыней Каина. Высшие эльфы выдвигались на позицию, их флаги гордо реяли. Тирион подумал, что вид его армии способен растревожить сердце. Вышедшая, чтобы отвоевать Остров Погибели, армия была одной из самых могучих сил этого века.
На правом фланге сам Тирион ехал во главе мощного отряда Серебряных Шлемов. Тирион гордился, что ведет этих бронированных рыцарей, каждый из которых — представитель знатных родов эльфов, сидящий верхом на лучшем скакуне, какой только смогли отыскать в Ултуане. Справа от него виднелись силуэты героических возничих из Тиранока, мягкими словами инструктировавших перед боем своих лошадей, тянущих колесницы.
Рядом с ними ехали на бронированных лошадях Антеус из Каледора и его братья, Драконьи Принцы. Попона на каждой лошади перекликалась с крылатым шлемом наездника. Антеус отсалютовал Тириону древней, покрытой рунами пикой. Ее наконечник блистал захваченным светом сердца упавшей звезды.
Слева от Тириона, удерживая центр, стояли многочисленные ряды эльфийских лучников с натянутыми длинными луками, готовыми к бою. Слева от них было большое построение копейщиков. Там была и Морская Стража из Лотерна в великолепных украшенных шлемах и кольчугах, как рыбья чешуя, и граждане-солдаты из долин Ивреса и с берегов Котика. За Морской Стражей спешно устанавливались два стреломёта.
Там же стояла соответствующе одетая охрана мага-принца Айриона из Сафери. Сам Высший маг гордо стоял среди солдат, обмениваясь насмешками с Халларом, капитаном Мастеров Меча Хоэта. Маг и самый знаменитый мечник Ултуана были старыми соперниками. Тирион улыбнулся; он учился у Мастера Меча Халлара и немного тосковал по его злобно-насмешливому юмору.
Внушающие своим молчанием страх Стражи-Фениксы стояли плечом к плечу с могучими Белыми Львами из Крэйса, каждый из которых был облачен в шкуру хищника, имя которого несет. Они были силой, которая внушала ужас всем, кроме самых смелых противников.
Напротив армии высших эльфов стояли ряды их врагов. На ступенях Святыни стоял Н’кари. Великий демон был страшен. Вдвое выше эльфа и вдесятеро тяжелее, огромная масса сплошных мускулов. Из широких плеч росли две могучие руки с клешнями. Под ними две более человеческие руки ласкали какое-то демоническое создание. Н’кари запрокинул огромную рогатую бычью голову и издал странный улюлюкающий вопль, разнесшийся над армией тёмных эльфов, введя их в экстаз ужаса и поклонения. У ног Н’кари лежал ужасное демоническое существо, частично скорпион, частично рептилия, частично животное. Оно сладострастно облизывало ноги великого демона. Н’кари приласкал это одной человекоподобной рукой, а другой насмешливо помахал Тириону.
Перед ним стояли ряд за рядом копейщики тёмных эльфов, их глаза сверкали немеркнущей ненавистью. Между огромными полками копейщиков стояли отряды арбалетчиков. Тирион сталкивался с ними раньше и знал, какими смертоносными они могут быть. Все войска тёмных эльфов переполняла кипящая ненависть, не позволявшая им отступать или признавать поражение. Легионы Короля-Чародея были одними из самых ожесточенных противников эльфов.
Рядом с копейщиками, напротив колесниц Тиранока, стояла толпа вопящих и глумящихся эльфийских ведьм. Опьяненные наркотиками женщины плевали на эльфов. Они размахивали клинками, с которых капал яд, и танцевали, услаждая своего повелителя.
Прямо напротив рядов кавалерии высших эльфов стояли несколько отрядов тёмных эльфов, сидящих верхом на зеленокожих склизких Холодных. Тирион задумался, смогут ли кони его солдат вынести атаку отвратительных ящериц-переростков. Но он решил, что об этом уже поздно беспокоиться. Он должен довериться отваге воинов высших эльфов и преданности их скакунов.
Малхандир заржал и встал на дыбы, полный решимости схватиться с врагом. Не видя причины ждать, Тирион отдал приказ выступать. Его план был прост. Лучники должны обрушить на врага неумолимый град смерти, пока рыцари и колесницы не дойдут до врага. Он сам возглавит атаку.
Сейчас, когда сомнения прошлого вечера были позади, Тирион был доволен. Если он и умрёт в этой битве, то потому, что он сам так решил. В войне он кое-что понимал, у него это было в крови, и сейчас ему представился шанс применить свои умения. Он оставил взор на Н’кари. Да, демон был страшен. Да, демон обладал ужасной силой. Но Тирион знал, что его уже побеждали ранее. Однажды — его дальний предок Аэнарион, и в другой раз — родной брат Тириона, маг-лорд Теклис. Видно, у демона такая судьба — досаждать роду Аэнариона. И похоже, судьба рода Аэнариона — быть проклятием Н’кари.
Тирион знал силу своего меча. В его руке пульсировал убийственной энергией Клык Солнца. Его тело защищал Драконий Доспех Аэнариона. Сердце Авелорна висело на его шее на шнуре из локона Властительницы. Амулет был окутан защитными заклинаниями невероятной мощи. Тирион знал, что еще ни один воин, кроме Аэнариона, не шел в бой так хорошо снаряженным и защищенным. Если у кого-то и был шанс победить великого демона, то этот кто-то — Тирион, и как раз только шанс ему и нужен был.
Он поднял руку в латной рукавице, давая знак к атаке. Серебристая песнь эльфийских горнов разлетелась над полем боя. И тут же тучи эльфийских стрел полетели во врага. Малхандиру не требовалось приказа. Он легко помчался вперед, разгоняясь. Огромный скакун все убыстрял бег, и ветер начал хлестать Тириона по лицу. Кости хрустели, как сухие веточки под серебряными копытами. Вдалеке Холодный опрокинулся, пронзенный огромным дротиком стреломёта. Тирион видел, как наездник вылетел из седла, и падающая туша монстра придавила его.
Земля дрожала под копытами кавалерии эльфов. Колесницы медленно разгонялись, громыхая колесами. Тирион видел, как одна из них подпрыгнула на кочке. Возничие, опьяненные скоростью, выкрикивали устрашающие боевые кличи. От них у Тириона мурашки побежали по спине. В зове воинов Тиранока слышались века ненависти, ожесточенности и одиночества. Если бы он был тёмным эльфом, он бы, наверное, очень испугался.
Тёмные эльфы не сходили с места, несмотря на стрелы, косящие их. Ведь они были эльфы, хоть и злые, у них была эльфийская дисциплина и отвага. Одним словом Тирион придержал Малхандира, позволяя остальной кавалерии подтянуться. Он хотел вступить в битву с ними. Он станет острием атакующего копья эльфов.
Сквозь облака пыли он видел приближающихся тёмных эльфов. Они издавали бешеные крики на жалком подобии наречия Ултуана. Слова были достаточно похожи, чтобы понять их, но диалект Наггарота был холодной пародией на струящийся язык эльфов, как и их суровая земля была гротескным эхом таинственного Ултуана.
Тирион ощутил волну жара, поднимающуюся в груди, когда сгусток злой энергии слетел с клешней Н’кари. Темные силы закружились вокруг него, но были рассеяны золотистым светом амулета. Тирион прошептал молитву благодарности Богине-Матери. У него из-за спины сгусток энергии Естества полетел в демона, но был отражен одним взмахом могучей клешни.
Зловещее шипение наполнило воздух, когда арбалеты тёмных эльфов открыли огонь по наступающей кавалерии. Смелый воин справа от Тириона пал, стрела с черным оперением торчала из глазницы. С ужасным вскриком он вывалился их седла. Но нога застряла в стремени, и его потащило за конем, будто ужасный плуг, вспахивающий равнину костей. Тирион инстинктивно пригнулся. Болты отскакивали от его доспехов. Древняя кольчуга прогибалась под ударами. В этих местах вспыхивала боль. Тирион понял, что у него после битвы останется множество синяков, если он выживет. И то хорошо, что болты не пробивали его доспехов, ходили темные слухи, что отродье Наггарота часто отравляют наконечники стрел.
Тирион рискнул оглядеться. Не очень много высших эльфов пали. Было далеко, и арбалетные болты теряли большую часть силы, долетая до кавалерии. Он видел, как одна колесница налетела на камень и перевернулась, ее возничие были убиты вражеским огнем. Ржа от ужаса, кони пытались освободиться.
Не выдержав, эльфийские ведьмы и наггаротская пехота пошли в атаку, смеясь и переговариваясь. Огромными размеренными прыжками Холодные шли рядом с ними. Ненависть обожгла вены Тириона. Он был полон решимости нести смерть врагам. Частичка его мозга чувствовала усиленную жажду боя, но он знал, что это не его чувство. Оно пришло от ужасного оружия, погребенного в том древнем алтаре. Он знал, что Меч Каина питается всей этой смертью.
Снова заклинания замелькали между армиями, маг и демон продолжали дуэль. Пока магия никак не повлияла на бой, но Тирион знал, что скоро один из соперников устанет, или его защитные заклинания иссякнут, и тогда начнут происходить ужасные вещи.
Все больше и больше стрел сыпалось на ряды тёмных эльфов. Когда кавалерия приблизилась к противнику, эльфы перенесли огонь на дальний конец построения наггаротцев, чтобы случайно не задеть своих воинов. Ужасный крики разрывали воздух, когда умирали тёмные эльфы. На алтаре черная аура, мерцавшая вокруг темного меча, становилась все отчетливей.
С грохотом две силы сошлись. Ведомая Тирионом кавалерия высших эльфов обрушилась на врагов стальной волной. Тирион рубил налево и направо. Ведьмы падали обезглавленными. Малхандир заржал, сминая их дергающиеся тела копытами. Быстрее змеиного языка сверкал клинок Тириона, убивая всех, до кого доставал. Принц эльфов чувствовал, как знакомая жажда крови нахлынула на него, усиленная злым влиянием меча. Ему хотелось громко взвыть, так велика была жажда боя. Он ощутил хруст кости под мечом и мощный выброс энергии, когда Клык Солнца высвободил свою сжигающую энергию.
Вопя, больше и больше ведьм бросались на него. С вытаращенными глазами и окровавленными губами они не казались более безумными, чем сам Тирион. Он был живой машиной разрушения, ни один смертный не мог остановить его. Рубя налево и направо, он пробивал кровавый путь сквозь ведьм к пехоте тёмных эльфов.
Уголком глаза он ухватил отравленный клинок, несущийся на него. В последний момент он повернулся в седле, но было слишком поздно. Клинок вонзился под ребра и достал бы до сердца, если бы не был остановлен древними доспехами. Серебряные искры запрыгали перед глазами от силы удара. Убийца тёмных эльфов бросился на него. На его щеке Тирион увидел маленькую татуировку — он нес знак Каина.
«Умри, убийца!»- зарычал он, замахнувшись. Клинок срубил руку по запястье, а на возвратном движении снял голову убийце. Обезумев от убийства, Тирион рубил вокруг себя, превратившись в ураган смерти. Вскоре ни одного живого врага не осталось около него.
У Тириона появилась минута, чтобы изучить битву. Кавалерия высших эльфов врубилась в основное построение тёмных эльфов, нанеся ужасные потери. Тирион думал, что ничто живое не может устоять перед такой стальной лавиной. Пики пронзали тела тёмных эльфов. Косы на колесницах срубали их, как колосья пшеницы. Невероятно, но ведомые древней жгучей ненавистью, большинство тёмных эльфов выстояло. Они смогли сомкнуть ряды и сопротивляться атаке высших эльфов. Несмотря на ужасный напор, они не были сломлены. Воистину, они были самым страшным противником.
Тирион увидел Антеуса из Каледора верхом на коне, выкрикивающего инструкции Драконьим Принцам. Их окружала кучка копейщиков тёмных эльфов, обменивающихся ударами с атаковавшими их. Одна колесница прорубилась сквозь вражескую линию и направилась в тыл тёмным эльфам. Рядом с Тирионом большая часть Серебряных Шлемов завязла в ужасной смертельной битве с обезумевшим противником. Огромные белые кони вставали на дыбы, круша черепа ударами копыт. Гордые рыцари в серебряных кольчугах рубили вокруг себя, широко размахивая мечами.
Прямо на его глазах один гордый воин был выбит из седла и заколот копейщиком. Отсюда трудно было понять, на чьей стороне преимущество. Но Тирион не сомневался, что это очень скоро выяснится.
Заклинания вспарывали воздух. Рядом с Тирионом сгусток обжигающей черной энергии ударил в Серебряных Шлемов, превратив одного из них в обожженный труп и заставив остальных застыть от страха. Видя ужас на лицах своих солдат, видя, что они вот-вот дрогнут, Тирион закричал на них, приказывая не бояться и стоять твердо. В его голос был полон уверенности, и рыцари высших эльфов устояли. Тирион нашел взглядом источник убийственного заклятья. Н’кари спустился со ступеней святыни и прокладывал себе путь сквозь схватку. Каждый взмах его клешни оставлял смелого воина эльфов лежащим бесформенной грудой на земле под ногами демона.
За спиной снова взвыли горны высших эльфов, зовя пехоту выдвинуться и вступить в битву. Снова стрелы взметнулись в воздух, обрушиваясь на противника смертельным дождем. Выкрикнув свой боевой клич, Тирион направил Малхандира к великому демону.
Странное зловоние наполняло воздух вокруг Н’кари. Воздух душисто пахнул, опьянял. Подавляющее присутствие демона угрожало рассудку любого, кто взглянет на него. Было что-то почти величественное в этом адском создании, что-то почти прекрасное в сверхъестественной мощи и изяществе его движений. Тирион видел, как один Серебряный Шлем стоял ошеломленный, пока демон не разорвал его на части. Даже атака Малхандира немного замедлилась, и Тириону пришлось пришпорить его.
Подобно молнии он летел на демона. Руны на его мече разгорались все ярче. Он широко размахнулся Клыком Солнца и вонзил его в демона. Направленный могучей рукой Тириона, усиленный неминуемой атакой Малхандира, такой удар срубил бы любое другое создание. Н’кари лишь издал вопль боли, и это успокоило сердце Тириона. По крайней мере, он испытывает боль.
Тирион рубил снова и снова, обрушивая град могучих ударов, тесня Н’кари. Пот выступил на лбу героя, ухудшая обзор. Его рука дрожала после удара мечом о железную шкуру, но он не останавливался. Он боялся, что стоит ему дать демону опомниться, как тот разорвет его на части могучими клешнями. Сукровица сочилась из нескольких длинных глубоких ран, а демон кричал в странной смеси агонии и наслаждения.
Битва отошла на второй план. Сейчас были только Тирион и Н’кари. Для обоих бойцов другое было неважно. Им казалось, что они дерутся в отдельной тихой вселенной, где существовали лишь они и их ненависть, а над всем этим навязчиво висел Меч Каина.
Почти рыдая, Тирион продолжал атаковать. Внезапно демон вытянул руку. Человеческие пальцы замелькали в жесте заклинания, и обжигающий сгусток черной энергии окутал героя. Тирион закричал. Боль терзала каждый нерв его тела, его тошнило. Ему казалось, что молния проходит сквозь него. Запах желчи и серы наполнил его легкие. Мгновение он стоял парализованный, пока теплота амулета и страшная сила заклинания демона боролись за его тело.
Теперь настала очередь Н’кари обрушить град ударов. Сквозь пелену боли Тирион защищался, как мог. Малхандир попятился, когда рычащий и смеющийся демон пошел на него. Тирион отчаянно отразил один удар и пригнулся от взмаха могучей клешни. Следующий удар пришелся в шлем. В ушах зазвенело, голова поплыла от оглушающего удара. Еще один удар огромного кулака пришелся под сердце, туда же, куда уже бил клинок убийцы. Он поборол крик, когда ребра крошились, а агония выгнула тело. Следующий удар пришелся в плечо и почти разбил его.
Безумная радость клокотала в голосе демона. «Ты мой, принц Тирион. Сейчас начнется моё отмщение!»
Тирион чувствовал себя побитым. Его тело было поломано, каждая клетка болела. Демон был слишком силен, ни один смертный не мог одолеть его, как бы хорошо он ни был снаряжен и тренирован. Он ошибался, когда думал обратное. Он уже почти опустил голову, готовясь принять неизбежное. И тогда в него полились новые силы. Возможно, они были из амулета на груди, а возможно, из ужасного меча на алтаре. Он не знал этого и не хотел знать. Он знал лишь, что должен продолжать сражаться. Думать так — значит заранее сдаться. Такого не будет.
«Нет!»- выкрикнул Тирион. Меч казался ему тяжелым, как поваленное дерево, но он поднял его. Все происходило ужасно медленно, как в ночном кошмаре. Он видел, как демон удивленно взглянул на него. Он опускал меч со страшной величественной мощью ударяющей молнии. Пылающий клинок вонзился демону прямо посреди лба, прямо на знак Слаанеша. Голова демона раскололась от силы удара. Он повалился на колени, жидкий огонь вырывался из раны, кончавшейся у основания шеи.
Выливавшаяся сукровица испарялась, превращаясь в разноцветный пар. Пара становилось все больше, а демон ссыхался, как проколотая надувная игрушка. Сам пар все ярче мерцал, исчезая с протяжным недовольным воплем. Теперь Тирион действительно был один в центре поля. Он почувствовал, что падает. У него не осталось сил. Но он снова воспользовался скрытыми резервами, заставив себя направить Малхандира в гущу схватки и сражаться до победы...
Медленно, устало Тирион карабкался по длинной лестнице. Кровь покрывала каждую ступень на пути к Мечу Каина. Ее надоевший запах наполнял ноздри. Подошвы его сапог скользили. Последние умирающие лучи заходящего солнца окрасили ее в черный цвет. Воздух вибрировал от энергии, угрожая разрушить его душу.
Он взобрался на последнюю ступень наверху святыни и обернулся, чтобы осмотреть поле его победы. Отсюда, с этой черной горы, все казалось пустым. Тысяча воинов погибло сегодня, и они стали крошечным добавлением к телам, нагроможденным на равнине. Глядя с этого древнего места, он отчетливо видел тщетность всего. Он гадал, сколько погибло здесь за долгое тысячелетие? А за что?
Сейчас он стоит там, где стоял Аэнарион в дни гнева, когда он поднял клинок, чтобы сражаться с Хаосом, он пытался спасти мир. Здесь стоял Малекит, Король-Чародей Наггарота, прежде чем попытаться вынуть оружие и использовать его безграничную силу в своих жестоких целях. Здесь стоял смелый Каледор, и загнанный в угол Тетлис. Оба — обреченные Короли-Фениксы, избравшие здесь свою судьбу и направившиеся навстречу ей. Он стоял там же, где и бесчисленный короли, волшебники и демоны стояли, ища ужасной силы.
Но никто до Аэнариона не мог вытащить клинок, а он вогнал проклятое оружие назад так глубоко в камень, что никто не смог вытащить его и после него.
Тирион повернулся к клинку. Даже на фоне черного неба он был виден, глубокая чернота, загораживающая испуганные звезды. Он возвышался из огромного сосуда бурлящей крови, его рукоять — будто черное распятие во мраке. Вдоль клинка отчетливо мерцали красные руны. Кровь конденсировалась из воздуха на них, стекая по канавке на клинке, заполняя невысыхающий сосуд.
Тирион был удивлен. Ему он показался мечом, как и Аэнариону. Обычно оно каждому представляется по-разному. Говорят, Малекит видел скипетр, а Каледор — пику. Правда, никто не знает, что увидел Тетлис; он не прожил достаточно долго, чтобы рассказать об этом. Как он и опасался, Меч Каина заговорил с ним. Его сила звала его, почти подавляя другие чувства.
Вытащи меня, прошептал он. Ты можешь. Ты достоин. Ты — мой повелитель. Ты так же велик, как Аэнарион. И даже более. Ты преуспеешь там, где он не смог. Тирион слабо мотнул головой. Мир во тьме. Для эльфов он становится все более темным. Приближается долгая ночь и полное исчезновение. Вместе мы спасем их. Вместе мы снова скуем разрушенную империю и возвратим потерянные земли. Ничто не устоит пред нами. Ни люди. Ни демоны. Ни гномы. Ни твои тёмные соплеменники. Наггарот падет. Империя падет. Королевство гномов падет. Мир будет нашим. Это наша судьба. Ты станешь последним из великих героев эльфов, и твоё имя будет жить вечно.
Рукоять казалось специально сделанной под его руку. Ночь была полна запретных обещаний. Но воистину ужасным было то, что все это было правдой, все это возможно. Без меча Ултуан в конечном счете падет. С мечом он будет править миром. Ему не нужно будет бояться никакого врага. Демоны будут трепетать. Возмездие Короля-Чародея станет недостижимо. Он уже почти потянулся к запретной вещи.
Но вместо этого он прикоснулся к амулету на груди. Его ослабевшая теплота покалывала кончики пальцев. Он схватил его, как будто это был камень, а он тонул, как будто это могло спасти его душу от опасностей.
Он подумал о Равнине Костей, о бессчетных мёртвых, которые питали мощь меча, о бессчётных смертях, которые он возьмет, чтобы утолить свой вечный голод. Клинок не знал повелителя над собой. Он привел Аэнариона и его приверженцев к уничтожению. В конце Аэнарион потерял все. Он умер в одиночестве в этом страшном месте. Тирион знал, что если он возьмёт Меч Каина, он до самой смерти будет таким же, уничтожителем миров, пустым, тёмным и могучим. Внезапно он понял, что он хотел не этого.
Медленно, с большим нежеланием, он обернулся и побрел обратно — вниз к другим смертным. За его спиной меч продолжал нашептывать соблазнительные вечные обещания.